Жил с бабушкой и работал сторожем, но привез медаль Олимпиады. История украинского чемпиона, которую испортил допинг

В спорте есть много сильных историй, но эта – самая сильная из всех, которые я когда-либо встречал.

Надеюсь, какой-то талантливый режиссер ненароком прочтет этот текст и снимет фильм, достойный главного героя – украинского копьеметателя Александра Пятницы.

В сценарии будет все: непростое детство, самоотверженные тренировки, работа сторожем на стадионе, обычный парень на Олимпийских играх и медаль. В Голливуде на этом все бы закончилось – хеппи-энд!

Но наше, украинское кино, идет дальше, цепляет больше: серьезнейшая травма, длительное восстановление, борьба с самим собой, один шаг до второй Олимпиады, допинг-тест и завершение карьеры.

Казалось бы, слезливая история жертвы. Но нет – достойного человека, которым стоит восторгаться.

---

Ваши родители развелись, Вы жили с бабушкой и дедушкой. Выглядит, как история несчастливого детства. Так ли это было?

Жаловаться не буду. Конечно, было непросто. Но я считаю, что у меня было хорошее детство. Рос я с бабушкой – родители в пять лет разошлись. Ну а бабушка забрала к себе, потому что так было ближе к школе.

Мама жила с другим человеком, но я часто к ним приезжал – на три месяца там. Можно сказать, что Михаил Дмитриевич, мой отчим, всему меня научил, всем мужским качествам. Он был мне за отца.

Говорят, Вы были послушным ребенком. Окажись на Вашем месте кто-то другой, то он вряд ли слушался бы бабушку. В Вашей ситуации, казалось, можно было делать все, что угодно.

Мог, конечно, пойти по наклонной, связаться с бандитами, или как бабушка их называла, босотой. Но бабушка говорила, чтобы с теми не дружил, что тот босяк. Она контролировала меня. Но и было какое-то уважение к ней с детства.

Было много ограничений в детстве?

Ну, если честно, то да, бывало.

Вы пришли в спорт в 16 лет. Это очень серьезный возраст для спортсменов, которые хотят показывать серьезные результаты. Вы считаете себя феноменом в плане того, что, несмотря на такой поздний старт, все равно добились успеха?

Если честно, то нет.

Я пришел на секцию в 16 лет. Правда серьезно именно копьем начал заниматься где-то в 20 лет. Но с самого детства я далеко метал камни. Помню себя пятилетним. Тогда были ребята старше меня на семь-десять лет, но они не перекидывали меня.

Когда я пришел в секцию метания молота к Карлову Виктору Анатольевичу, то метал молот, копье, диск – все одновременно, как многоборье. На первой тренировке я копье метнул на 36 метров, ни разу до этого не метая. Уже на второй тренировке было 40 метров. Это был очень хороший результат: мужское копье, без шиповок, просто по асфальту. И, получается, через год, результат вырос – 50 метров.

Тренер у меня был хороший, но он был тренером по молоту, не знал, как копье тренировать. Но и уходить я не хотел, потому что мне нравился тренер, как человек, как второй отец. Так у меня до 20 лет стоял результат. 60 метров я натренировал и два года не рос.

Вот тогда и подумал, что нужно что-то менять и начал заниматься только копьем. После этого пошел прогресс.

Тренер со мной работал больше психологически. Говорил, чтобы смотрел видео, как мечут лучшие метатели мира. Натолкнул меня на мысль, и я смотрел видео Яна Железны (трехкратного олимпийского чемпиона – XSPORT.ua).

Правда ли, что Вы бросали камни через 16-этажные здания?

Немного там преувеличено, я перекидывал 12-этажный дом. Это я в школе еще был, не занимался еще даже копьем.

Было раз, что попал в окно, но не разбил. Мужик выскочил и наругал. После этого никто уже не бросал.

Вы говорили, что в детстве были высоким и худым. Я в это не верю. Кажется, что это просто излишняя скромность.

Когда я пришел в легкую атлетику, то у меня рост был 1,79-1,80 м, а вес – 60 кг. Я был худой. Но потом с каждым годом добавлял где-то по 10 кг.

Читал книги Арнольда Шварценеггера. Там Арнольд давал советы, что нужно кушать белок. Я покупал сырки плавленые, считал, столько там белка и ел.

Понятно, что кушать так, как положено, было затратно. В то время я с бабушкой жил и сказать ей, чтобы давала мне больше кушать, было бы как-то неправильно. Но она старалась, помогала.

В 21 год у Вас умер дедушка и вы остались с бабушкой вдвоем. Ходят истории, что тогда Вы начали работать сторожем на стадионе, подметали улицы.

Да, выглядит так, будто сказки, выдумки, но такое было действительно. Тренер сказал, что есть место сторожа, говорил, что там ничего сложного: просто присутствовать, смотреть, чтобы никто ничего не украл.

А мне было стыдно тогда. Я спортсменом был, а тут – сторож. Но понял, что нужно. Понятно, если бы я был олимпийским чемпионом, а потом сторожем – это одно. А когда только на пути становления, то это уже другое.

Было стыдно от того, что главное условие – подметать улицу. Именно стадион убрать для меня не было проблемой, но, когда люди утром идут, а я мету на улице. Не очень это смотрелось. Стыдно было жутко.

Правда, что Вы ночью тренировались?

Да, но это было не потому, что не было времени, а просто интересно было. Смотрю: ночь, никого нет и просто копье стоит. Я немножко романтик. Еще прожекторы включили рядом. Так и пошел метать. Но, скажу честно, не всегда так было, раз пять, может.

Именно метал раз пять, а бегал постоянно где-то в 11 часов вечера. Я просто не успевал закончить тренировку до конца, потому что нужно было на работу.

Это исключительно Ваша инициатива или тренер говорил, что нужно еще поработать?

Нет, я сам. Тренер, правда, одобрял, говорил, что больше никто так не делает.

В это время, когда Вы не были в сборной, приходилось работать сторожем, заботиться и о себе, и о бабушке. Почему в этот, казалось бы, непростой период Вы не бросили, а продолжали тренироваться?

Скажу честно: было тяжело, но все получалось. Я видел, что есть результат. Каждый раз, когда работал в зале, смотрел в зеркало и сам себе говорил, что сейчас я кандидат в мастера спорта, а тренируюсь на мастера спорта.

И первый результат Вы получили в 2007 году на чемпионате Европы U23 в венгерском Дебрецене. Какие у Вас воспоминания о своей первой медали?

Да, я надолго запомнил ее.

У меня пошли результаты, и я отобрался на чемпионат Европы. До этого ни разу еще не был за границей и для меня это были особе эмоции. Мне было 20 лет, но в душе я был ребенком, если честно признаться. Тогда еще были детские розовые очки.

Например, что Вас тогда впечатлило?

Ян Железны. Для меня он важнее, чем даже звезды шоу-бизнеса. Он для меня был кумиром.

Он ученика своего привез, как раз только закончил карьеру и первый год тренером стал. Он просто стоял, на всех смотрел. Попытка у меня – и внимание всех, понятно, на мне. И Яна тоже. А я думаю: «Ничего себе».

Так я выполнил квалификацию в финал. А уже на следующий день третье место занял, на четыре сантиметра улучшил личный рекорд.

После этой медали в Дебрецене уже окончательно стало понятно, что Вы все правильно делаете?

Если честно, то психологически эта награда сыграла большу́ю роль. Еще лет пять были от нее эмоции. Когда выступал на соревнованиях, то вспоминал их и выступал хорошо.

После этого чемпионата Европы у Вас материально что-то поменялось в жизни?

Если честно, то да. Я когда ехал, то все удивлялись. Не было такого, чтобы ехал на чемпионат Европы спортсмен, который даже не был в сборной.

Я метнул, а зачисление в сборную идет только с нового года. Получается, летом я взял медаль, а на зарплату меня поставили только с первого января 2008 года. До этого я ничего не получал.

Именно с 2008 года жизнь кардинально изменилась, начали регулярно платить зарплату, как человеку на работе. Уже было легче. На стадионе я ровно год проработал. После этой поездки в Дебрецен еще пару раз пришел, переночевал там и сказал: «Извините, у меня сборы».

В 2008 году на чемпионате Украины Вы уступили Роману Авраменко всего 5 сантиметров. Получается, если бы тогда победили, то поехали бы и в Пекин?

Да, правильно. Но самое интересное было не это. Мне не засчитали попытку на 79,50 м. Это был бы лучший результат сезона.

Я просто выпустил копье и упал. Перевернулся, смотрю на него и не заметил, как палец чуть-чуть вышел за линию, но я ее не касался. Там спорить бесполезно, еще таких повторов не было, как сейчас.

Но ничего. Хорошо, что не поехал. В столь юном возрасте я мог бы там растеряться.

Вы тогда расстроились?

Если честно, то расстроился больше из-за попытки не засчитанной, чем из-за Олимпиады. Лучше бы мне засчитали попытку, но я бы не поехал. Для меня был важен результат.

Правда ли, что с 2009 по 2011 годы Вы тренировались сами, без тренера?

Если так разобраться, то даже, когда я был с тренером, то все равно тренировался сам. Виктор Анатольевич, не в обиду ему сказано, больше психолог. Он привил мне любовь к спорту, а это самое главное. Но он не был профессионалом в копье, у него были диск и молот.

Но при этом в 2010 году, тренируясь самостоятельно, Вы показывали достаточно хорошие результаты, за 80 метров метали стабильно.

Это за счет скорости. Техника у меня хромала. Я ведь самоучка, метал по своему чувству. Рука быстрая очень, а ритм хромал. Когда я попадал в него, тогда были хорошие броски, когда не попадал – плохие. Вот если бы я стабильно попадал в этот ритм, то у меня результат был бы только дальше и дальше.

И, получается, в 2012 году Вы сошлись с Николаем Гурневичем.

Я тренировался сам и мне позвонил главный тренер сборной по легкой атлетике. Сказал, что если я хочу оставаться в элитной группе, то мне нужен тренер, без него нельзя на Олимпиаду поехать. Я подумал и говорю, что есть один тренер. У нас совпадали с ним мнения.

Проблема только в том, что он в Киеве, а я – в Днепре. Мы решили, что на сборах я с ним тренируюсь, а дома – сам.

Он мне многое дал перед Олимпиадой. Думаю, это его заслуга. Хоть он и говорил, что это я сам, но помощь была огромной, он технику мне поставил правильную. Дури у меня много, но есть более слабые метатели, которые мечут за 90 метров. Гурневич мне говорил, что я по своим параметрам должен метать 95 метров, а получается только 85.

Я так посмотрел, что помимо Олимпийских игр у Вас нет больших достижений, только четвертое и пятое места на чемпионатах Европы, а на чемпионатах мира и вовсе неудачи. Почему так?

Думаю, что в психологии проблема. Ну еще и стечение обстоятельств. К примеру, 2009 год у меня был успешен в начале. Это был год моего становления на мировой арене, я был в пятерке на Бриллиантовой лиге.

Тогда, для того чтобы выйти в финал на чемпионате мира, нужно было метнуть 79 метров. Я знал, что ночью проснусь и сделаю этот результат.

Первую попытку метнул осторожно, всегда так делаю – 76 метров. А перед второй попыткой начался дождь. Все мечут нормально, а у меня не просто ливень – стена. Спрашиваю, можно ли перенести попытку, а мне говорят, что нужно сейчас. Метаю я в стену и получается 75,15 метра. Конечно, в нормальных условиях я метнул бы метра на три дальше. Ну а третью попытку я выполнял расстроенный уже через полтора часа где-то.

Но зато через неделю я попал на Всемирный атлетический финал и занял там пятое место. Доказал, что этот невыход в финал был случайностью.

Сейчас обидно, что не удалось ни с чемпионата Европы, ни с чемпионата мира медаль привезти?

Если честно, то не сказал бы. Обидно, что я не выиграл Олимпиаду. Вот это действительно обидно.

Говорят, перед Олимпиадой у Вас травмы были.

За 12 дней до квалификации я потянул пах. Это чуть-чуть выбило из колеи. Я не метал копье, бросил, чтобы прошло. А в квалификации осторожничал, метал в полсилы. Рукой я хорошо работал, но даже потом, когда пересматривал попытки, то видно, что бежал очень медленно.

В сезон перед Олимпийскими играми Вы выиграли все, кроме чемпионата Европы, включая два этапа Бриллиантовой лиги. Было ощущение, что все должно пойти, как по маслу и в Лондоне?

Я тогда чувствовал очень сильную энергетику. Есть выражение «повесить медаль». Так вот, самоуверенные спортсмены вешают себе медаль, а я просто чувствовал.

Мы даже сидели со знакомым, и он говорит: «Интересно, кто же выиграет Олимпиаду?». А я сижу и думаю: «Кто? Так я же». Я понимаю, что он хороший парень и желал мне только победы, но он не мог поверить, что я могу войти хотя бы в тройку.

И это не я себе сказал, а, такое чувство, будто кто-то мне эту мысль прислал, что я могу. А потом думаю: «Нет, нужно успокоиться, не вешать медаль».

После этого хожу, а ощущения такие, что Олимпиада уже прошла и я третье место занял.

Удивительно, думал, что выиграю, казалось, что уже стал третьим, но сел, старт-лист посмотрел, прикинул, что этого я должен победить, этого тоже и подумал, что буду вторым, рассчитывал, что Веселы выиграет. Это сумасшествие какое-то.

Каково было выступать на Олимпиаде, сам финал на «Уэмбли» в Лондоне?

Это было, конечно, интересно, учитывая то, что я простой, обычный парень. Я был уверен в себе. Квалификацию прошел и знал, что уже можно расслабиться, что все будет нормально. Думал, что и в первую пятерку попасть было бы неплохо. Медальное ощущение уже прошло.

В финале я вложился во вторую попытку, сильно очень метнул и всего лишь на 81 метр. Тут я начал переживать. Но вспомнил слова тренера.

Он говорил, чтобы я просто подбросил свою ногу. Действительно, я разбежался слегонца, подбросил свое тело и просто метнул, без скорости, практически с места – 84,51 м. После этого почувствовал, что силы меня покинули.

Когда я понял, что 100% буду, как минимум, третьим, то обалдел просто. Затем я понимаю, что уже точно второй. У меня остается последняя попытка. И тут Усэйн Болт бежит. Весь мир смотрит на него. И сразу после их финиша я иду метать.

Мое лицо показывают на большом экране, сидят 100 тысяч на стадионе. Уже нет никого, никаких видов, только я. Болт пробежал и все внимание переключилось на меня. Последняя попытка и, грубо говоря, на меня смотрит весь мир.

Может это и сыграло злую шутку – я зажался в себе. Но у меня злость была, хотел выиграть. Последняя попытка, от которой зависит золото или серебро. И я чувствовал, что могу.

Весь стадион начал поддерживать, хлопать. Я разбежался изо всех сил, метнул и у меня аж судороги схватили на икрах. Я еле сдержался, чтобы не упасть.

Каково это, стать серебряным призером Олимпийских игр?

Честно говоря, я был и расстроен, и рад. Больше, конечно, рад. Но когда берет чисто человеческая жадность, думаешь, что мог и выиграть. 7 сантиметров не хватило...

На своих дебютных Олимпийских играх Вы оказались на пьедестале, с медалью на груди. Какие мысли были во время церемонии награждения?

Я думал в тот момент, что, блин, играет не украинский гимн. Вот из-за этого было обидно. Плюс еще и говорят мне, чтобы я улыбался, а я понимаю, что не могу улыбнуться по заказу.

Сразу же после Олимпийских игр Вы решили не купаться в лучах славы, а тотчас же вернулись к тренировкам, начали подготовку к Бриллиантовой лиге. Не жалеете, что не насладились своим звездным часом?

Мне действительно приходилось отказываться от разных мероприятий. Даже когда ордена вручали, то меня не было. Хотя хотелось бы лично его получить, а не через тренера.

Но после Олимпиады я приехал и реально ощутил, что такое слава. Шел на интервью, надел кофту олимпийскую, а люди идут и поздравляют, говорят, что видели меня. Так на каждом шагу было. На улице просто, в Днепре. Я аж подумал, что нужно переодеться. Переоделся – и все равно узнают.  Думаю: «Ничего себе».

Но я все-таки не чувствую, что прямо получил признание и являюсь супер-чемпионом. Я не могу себя считать таким. Я ведь все-таки не выполнил те цели, которые нужно было.

Многие говорят, что мне повезло на Олимпиаде. Я тоже так считаю. Но есть такое выражение, что победителей не судят. Да, метнул я мало, но медаль же взял.

Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не успел метнуть 90 метров. Вот почему я завершил карьеру. Понял, что уже не повторить этот успех. Сомневался, что смогу и выбрал семью.

Ну и после Олимпийских игр пошла черная полоса из травм.

Может это так меня Бог за что-то наказал. Либо, наоборот, притормозил меня, чтобы я сильно не усердствовал. Могло бы просто сердце схватить, потому что такие нагрузки давать глупо.

Получилось как. Вся наша сборная метательная была на отдыхе, но я все равно продолжал тренироваться. Нам говорили отдыхать, купаться в море. Но я, получается, пошел на пробежку. Нога в яму попала.

Бывает такое, когда по ступенькам спускаешься и думаешь, что там еще одна ступенька есть, но ее нет, тогда колено так в одну сторону выворачивается, а потом резко становится назад. А здесь я еще и бежал – всем весом нажал на ногу.

Я сначала ничего не понял. Встаю и не могу – падаю. Мы сразу скорую вызвали, я идти не мог сам. Там в Черногории сделали рентген и говорят, что все хорошо, перелома нет. А нога не работает. Сказали, что, скорее всего, связки. Ну а потом я приехал в Киев и меня уже через неделю оперировали.

Эта травма меня серьезно притормозила. Я полтора года хромал еще. Но уже на следующий год начал выступать, на Бриллиантовую лигу поехал, хотя нельзя было этого делать, еще травма не зажила. Без правой ноги метал, просто ее подставлял и одной рукой шмалил.

Этим я немножечко подпортил себе репутацию, невысокие результаты показывал. Мне организаторы говорили, что понимают, травма, но приглашать не будут, ведь нужно шоу, результаты. Да я и сам уже отказывался, потому что стыдно.

Зачем Вы так рано начали выступать?

Глупость. Нужно было просто отдыхать. Это была очень серьезная травма, но я был одержим метанием.

В 2016 году я уже почувствовал, что нога укрепилась. Тогда я был сильнее, чем в 2012 году. По всем тестам, по всем показателям. Чувствовал, что минимальный результат – 88 метров должен был показать.

Но потом пришло письмо о том, что на Олимпийские игры Вы не поедете, потому что в допинг-пробе 2012 года обнаружен туринабол. Каково это, когда через все это прошел, восстановился после травмы, но у тебя, по сути, отбирают мечту?

Это письмо о допинге – удар, шок. Оспаривать не было смысла. На это нужны были деньги, время. Да и не так уж просто выиграть суд у WADA. Это очень тяжело, нужно 50 тысяч евро. Легче было смириться и два года отсидеть, отдохнуть.

У нас отобрали уже 11 медалей Олимпийских игр. Многие из-за туринабола. Что это такое вообще? Не могут же вам просто выдавать его пачками, откуда он берется?

Это анаболический стероид. А почему всех поголовно на туринаболе – непонятно. Для меня это тоже загадка. Но глупо сказать, что его все принимают.

В олимпийской сборной было, что нам выдавали спортивное питание. Говорили, что если мы сами купили где-то банку, то, чтобы не было сомнений, лучше прийти в лабораторию и проверить на наличие запрещенных препаратов.

Нам, когда выдавали, то все было чисто. Это 100%. Я же не думаю, что они дураки, чтобы нас подставлять.

Но Вы еще сами себе покупали спортивное питание?

Ну я покупал да, свое, в магазин заходил и покупал.

Почему после этого всего Вы не дали ни одного комментария, не объяснили, что произошло, что это просто стечение обстоятельств?

Я ничего не сказал. Сказал, что виновен, простите.

Хотя я не считаю себя виновным. Но что мне сказать? Если бы я сказал, что невиновен, то сразу же восемь лет дисквалификации получил бы. Так что пришлось написать письмо, что я сам виноват, что покупал в интернете спортивное питание, что я сам отвечаю за все.

Нормальный человек понимает, что спортсмен в подготовке фармакологию какую-то принимает. Но сознательно себя обрекать на дисквалификацию никто не будет. «Авось прокатит» – такого не может быть. Почему? Во-первых, меня проверяли всегда без предупреждения. Сейчас вот даже я закончил, но официально об этом не заявлял, так ко мне приходят и берут допинг-пробы. Три пробы я сдал, это мне нужно было, чтобы я вышел из дисквала.

Ну и до Олимпиады меня проверяли несколько раз, непосредственно перед Олимпиадой, а потом еще и после нее. Все пробы до этого, после этого чистые, но именно на Олимпиаде почему-то…

Я вообще могу сказать и заявить, что, скорее всего, меня убрали. Просто, как опасного соперника. Еще такое понятие есть, как заказать спортсмена. Кто-то, допустим, меня не любит, заплатил кому-то денег, чтобы подсыпали что-то. Чаще всего конкурентов заказывают. Вот если на немецких спортсменов посмотреть, даже на тех же американских спринтеров, то видно же, что они не совсем чистые. Все что-то промышляли.

Но почему так получилось, что всех на туринаболе – это загадка. Видать заказ какой-то был на спортсменов. Этот препарат, сами доктора говорили, определяется 18-24 месяцев.

Я даже теоретически не мог его принимать, потому что у меня бы его нашли и до Олимпиады. Но они мотивируют это тем, что перепроверили тогда, когда наука продвинулась. Так почему тогда других не поймали? Если мы принимали, то и другие должны пойматься. Ну и почему тогда другие пробы чистые?

Нас тогда перед вылетом всех проверяли, в случае чего не выпустили бы. У меня не было никогда проблем с допинг-контролем, даже нареканий никаких не было. Меня же проверяли и на чемпионате Украины, и до него. Если бы что-то было, то меня еще тогда дисквалифицировали бы.

К Вам обращались из министерства, чтобы Вы квартиру, призовые вернули?

Из министерства не обращались, такого нет в законе. Мне же платили за то, что поднимется флаг Украины. Это было прописано. Они даже не предполагали, что такое может быть.

Единственное, что говорили – возвращать за коммерческие соревнования. Но я не возвращал, ведь не вернулся в спорт. Подумал, что нет смысла возвращаться.

Для семьи все нужно делать. Лучше буду заниматься своими делами, бизнесом. Зачем мне получать семь тысяч гривен и гробить свое здоровье, если можно получать 70 тысяч, к примеру, и заниматься бизнесом? 70, 700 тысяч, неважно. Спортсмены, легкоатлеты – бедные люди, я так скажу.

Вы сами решили уйти из спорта или, можно сказать, семейная жизнь вынудила?

Наоборот, жена хотела, чтобы я вернулся. Я ей объяснил, что не могу. Сначала был момент, когда мне казалось, что за меня решили, что я не вернусь. Но затем я сам решил, что не хочу.

Подумал, что даже если смогу повторить тот успех (а я бы его повторил), то не уверен, что мне дадут это сделать. Я мог бы выступать еще лет пять. Даже не в 2020 году, а в 2024 году я мог бы выиграть медаль Олимпийских игр. Но понял, что нет смысла, потому что в WADA не дали бы мне этого сделать.

Мне сначала метание снилось долго, но года два назад я понял, что не хочу возвращаться. Родились дочка и сын. Решил уделять свое время им.

Но, я признаюсь честно, не уверен, что мне что-то не скажут на следующей Олимпиаде. Вот если я подготовлюсь на 90 метров и буду ехать в Токио. Они ведь тоже могут сказать, что еще что-то нашли. А зачем оно мне нужно? Я так не хочу.

Вы как-то реагируете на людей, которые оскорбляют тех, кто сдал положительную допинг-пробу?

Честно говоря, расстраивался сначала, но сейчас уже – нет. Раньше расстраивался, когда писали: «А, он допинг принимает, фу». Но сейчас я понимаю, что нормальные люди, спортсмены всё прекрасно понимают. Осуждать могут только неудачники и завистники.

Глупо, конечно, оправдываться. Сейчас могут сказать, что: «Ну да, поговори». Но сознательно я бы никогда эту заразу не принимал. Зачем оно мне надо?

После этого всего Вы считаете себя жертвой?

Нет, абсолютно. Даже спасибо могу сказать, ведь у меня появилась семья, жена, дети.

---

P.S. Я хотел закончить наш с Александром разговор на этой красивой цитате о семье. Текст был уже практически готов, но неожиданно он написал мне. Его просьба не удивила, а только закрепила впечатление о нем – достойном человеке.

«Выглядит так, да и все так думают, что я жертва обстоятельств. Но это не так. Уйти из спорта – это мой выбор. Я решил заниматься своими делами и семьей.

Вдобавок хочу сказать, что легкую атлетику уничтожают чиновники. Они не борются за своих спортсменов, не отстаивают их честь. Мне не интересен такой спорт.

Поэтому я выбрал другую дорогу. Наиболее лучшую».

P.Р.S. так совпало, что слова о чиновниках Пятница прислал вскоре после истории о Екатерине Табашник. Но я не уточнял, может это и всего лишь совпадение.