Когда случаются кризисные и конфликтные ситуации, настолько острые, что никто не готов никого признать правым, а себя виноватым, обычно говорят «время рассудит».
Для истории, которую мы вспомним сегодня, время, наверное, еще не подошло. Еще выступают на аренах ее участники, и совсем недавно закончился четырехлетний Олимпийский цикл – а именно на подготовку к Рио имели влияния те события, о которых мы сейчас вспомним.
Впрочем, страсти улеглись, а в украинской легкой атлетике с 2012 года поменялось довольно много. И к тому же, начинается новый цикл спортивной жизни – новое олимпийское четырехлетие. А в начале всякого пути уроки прошлого довольно полезны.
Итак, началом этой истории стал сюжет ТСН о плохих условиях подготовки легкоатлетов на базе «Святошин», накануне Олимпийских Игр в Лондоне. Сюжет известного, но не спортивного («спортсменам» почему-то не доверили) журналиста Александра Загороднего вышел в июле 2012 года, за считанные дни до вылета команды на Игры.
Спикерами были спринтерша Елизавета Брызгина, многоборцы Анна Мельниченко и Алексей Касьянов, прыгуны с шестом Денис Юрченко и Максим Мазурик, прыгунья тройным Ольга Саладуха и высотница Вита Степина.
Медиа-шишки посыпались на руководство сборной – в частности, на героя нашего интервью Александра Апайчева, звездного многоборца 80ых (его рекорд Украины в десятиборье до сих пор актуален), который тогда был главным тренером сборной.
На Играх украинцы выиграли три медали – бронзу в женской эстафете 4х100 и в тройном прыжке у Ольги Саладухи, а также серебро копьеметателя Александра Пятницы, которого пост-фактум лишил медали. Зато после еще одной дисквалификации – российской женской эстафеты 4х400, украинская команда, финишировавшая четвертой, поднялась на бронзовую позицию.
После Игр разборки продолжились – после нескольких пресс-конференций легкоатлетов, которые продолжали обвинять руководство сборной и Федерации в коррупции и равнодушии к спортсменам, был уволен – «по статье», эта деталь важна – главный тренер, против одного из старших тренеров было возбуждено уголовное дело. А в конце осени состоялись выборы президента Федерации.
Кстати, перед теми выборами произошла интересная история. Главный конкурент действующего президента легендарного спринтера Валерия Борзова – эпатажный «бегущий банкир» Андрей Онистрат, отчаянно критиковавший руководство команды, в какой-то момент неожиданно прекратил кампанию. На сцену выступил Игорь Гоцул, который тогда выиграл выборы у Борзова. Имел ли отношение Андрей Онистрат к скандалу на базе и увольнению Александра Апайчева, история умалчивает (по крайней мере, пока).
Апайчев на долгое время исчез из поля зрения украинского спорта, а в 2016 году снова вернулся, и занял пост директора Центральной школы высшего спортивного мастерства «Колос» ВДСО «Колос». Накануне старта первого после Рио летнего сезона в легкой атлетике мы решили послушать его версию событий пятилетней давности.
Насколько адекватными в 2012 году были условия подготовки у нашей сборной по легкой атлетике?Каждый год после окончания спортивного сезона, я как главный тренер отчитывался о выступлении национальной сборной и готовил перспективу выступления на следующий год. Перед 2012 годом я защитил план подготовки к грядущей Олимпиаде – этот план включал в себя не только методические и стратегические аспекты, но и перечень спортивных баз, необходимых для успешной подготовки к Лондону. В этот перечень входила и база на 19-ом километре «Святошин», но в первую очередь мы планировали и ожидали, что для нас будет восстановлен стадион во Львове, на базе института физкультуры. Нам очень подходили климатические условия Львова, т.к. они были схожи с условиями Лондона. Впрочем, со львовским стадионом не сложилось.
Был еще комплекс «Атлет» в Киеве – так называемое «верхнее поле» НСК «Олимпийский». Однако во время футбольного Евро-2012 верхний стадион был использован под стоянку автомобилей. До последнего момента он был засыпан щебнем и покрыт щитами, то есть, непригоден для подготовки.
В итоге во время заключительного этапа подготовки к Лондону нам пришлось искать место для тренировок. Могу сказать спасибо Виктору Коржу, председателю общества «Динамо», и Виталию Кириленко, на тот момент зампреду харьковского «Динамо», благодаря которым был приведен в нормальное состояние стадион «Динамо» в Харькове. После чемпионата Европы в Хельсинки (27 июня – 1 июля - XSPORT) основной этап подготовки мы продолжили в Харькове. Там прошел тренировочный сбор и командный чемпионат Украины, после которого окончательно сформировался состав сборной на Лондон. За неделю до вылета команда организовано прибыла в Киев для экипировки и финальной подготовки. А так как верхнее поле не было расчищено, у нас оставался только 19ый километр – база «Святошин», где дорожка на стадионе тоже была не в лучшем состоянии, но разминки, прыжковую работу на футбольном поле, ОФП можно было проводить.
Предварительно договорившись с ректором налоговой академии в Ирпене, мы проводили тренировки на их стадионе с современным покрытием и оборудованием, на расстоянии 6 км от базы. Команда группами получала экипировку в Киеве. На стадион и в Киев по расписанию курсировали автобусы. С базы «Святошин» команда поэтапно шестью группами улетала в Великобританию. Также, кстати, как и группа метателей и ходоков, которые находились на Олимпийской базе «Конча-Заспа».
Что можете вспомнить о печально известном скандале перед Играми?Все спортсмены понимали, что мы будем тренироваться в таких условиях, так как к чемпионату Европы мы тоже готовились в «Святошине». Причем из Хельсинки мы привезли самое большое количество медалей за всю историю Украины.
Насчет той ситуации можно сказать, что, возможно, был какой-то подстрекатель, так как за пять дней, которые я провел на базе до той истории, ко мне никто не подходил с претензиями, никто ничего не спрашивал и жалоб не поступало как от спортсменов, так и от тренеров. Помню, только о воде что-то было сказано. Тогда сложилась обычная ситуация – деньги, которые должны были поступить на базу, просто не поступили. Даже когда мы улетали в Лондон, денег еще не было. Но тем не менее тренеры сами скинулись и купили воду.
Мы старались спасти ситуацию, и да, возможно, что-то упустили. Перед самым вылетом было очень много оргвопросов, все руководство, и я в том числе, уезжали с базы рано утром, а приезжали поздно вечером. Не спорю, возможно, были упущения, но я считаю, что это не стоило такого большого скандала, который возник.
Насколько этот инцидент повлиял на настроение спортсменов перед Олимпиадой?
У нас перед Олимпиадой была боевая атмосфера. По Харькову было все хорошо, мы очень конструктивно готовили эстафету, изучали все нюансы. Как вы помните, на чемпионате Европы в Хельсинки наши девочки потеряли в финале эстафетную палочку. Тогда мы не знали почему это произошло, но после проделанной работы разобрались.
В Харькове были созданы все условия: работала научная группа, целый день была включена сауна, где спортсмены могли восстановиться, регулярно проводили беседы, как со спортсменами, так и с тренерами, разбирали видео тренировок и прошедших турниров – то есть, была нормальная рабочая обстановка.
Сложно сказать, что случилось на «Святошине»… Группа ТСН приехала на базу утром второго дня тренировочного сбора – и второй раз в день общего собрания команды перед вылетом… Мне кажется, все произошло из-за тех спортсменов, которые понимали, что на Олимпиаде ничего не смогут сделать, и затеяли такую ситуацию, чтобы себя оправдать. А молодые спортсмены подверглись этому влиянию.
Кстати, первая группа из 45 человек, которая улетела в Лондон, выступила лучше всех, а у остальных возникшая нервозная обстановка сбила настрой.
В отличие от спортсменов, Вы после Игр мало комментировали ситуацию – а она получила продолжение. Известно только о вашем увольнении…С Олимпиады мы привезли три медали, четыре четвертых места, пятое, седьмое. Через неделю после прилета из Лондона я, как главный тренер, отчитался перед ФЛАУ и Госслужбой о выступлении команды. К отчету подошел ответственно, даже сделал возрастные параметры нашей команды – она, кстати, была самой молодой за последние годы. Мы тогда уже смотрели на перспективы Рио. Национальный Олимпийский комитет на основании этого отчета выступление команды признал успешным.
Потом я ушел в отпуск, и уже позже, в социальных сетях и прессе увидел громкие заявления о нарушениях при подготовке сборной. Мне звонили из прессы, о чем-то спрашивали, хотя я не понимал, в чем дело. 27 сентября вышел из отпуска, и оказалось, что Госслужба создала какую-то комиссию, спортсмены начали писать заявления по поводу финансовых нарушений должностными лицами – а впоследствии от этих заявлений отказывались…
Однако, самое интересное происходило дальше – мне предложили написать объяснительную по фактам нарушений, которые якобы были найдены, но фамилии моей в этом заключении не было. В объяснении я написал, что команда готовилась к Олимпийским играм согласно программе, а она была подписана первым заместителем главы Госслужбы. Претензий от спортсменов ко мне не было ни в какой форме, а выступление команды признано успешным – то есть, условия контракта с моей стороны выполнены. От меня требовалось 3-5 медалей на Олимпиаде и семь на Европе. В итоге получилось 17 медалей на Европе и три в Лондоне. В завершении я написал, что в связи сложившейся ситуацией отказываюсь работать с такой командой, и прошу уволить меня по собственному желанию.
Пока я находился в отделе кадров, мне принесли мое заявление с визой «отказано». Дальше приходит приказ об увольнении, где написано, что я нарушил контракт.
Я не согласился с такой формулировкой и подал в суд. Разбирательства длились долго, но в конце 2013 года вышел приказ считать недействительным решении об увольнении от 27 сентября, а брать во внимание заявление по собственному желанию.
Я не хотел восстанавливаться на должность, но моей принципиальной позицией было восстановить справедливость.
Общались ли вы с теми, кто вас увольнял? Как вам объяснили такое решение?
За время после Олимпиады и до моего увольнения у меня не было общения ни с одним из представителей Госслужбы. Я просто вернулся из отпуска и узнал, что я плохой и уволен.
Какое общение было с ребятами, которые ходили на пресс-конференции? Как с ними сейчас вы общаетесь?За все это время с ними ни разу не встретился. Может, они меня и видят со стороны, но не подходят, потому что, наверное, стыдно. Все то, что услышала наша команда на пресс-конференции, можно расценить, как слова обиженного ребенка – ему не дали игрушку, и он решил отомстить.
Кому-то не приобрели инвентарь, зарплата низкая, премии отбираем, запугиваем… Бред какой-то…
Мы живем в государстве, и Госслужба является государственной структурой. При закупках инвентаря и оборудования есть процедура, которой надо придерживаться (заявление спортсмена на инвентарь, заявка старшего тренера на виде, докладная на департамент олимпийских видов и т.д.) Оформление документов – это время. И так по всем позициям.
Мы старались искать компромиссы. Но спортсмены не всегда готовы все понимать. Я тоже был спортсменом, но мы в наше время не распылялись, а готовились к соревнованиям и сами решали проблемы в своем коллективе.
Обижались точно также?
Нет, для меня старший всегда был авторитетом. Я никогда в жизни не мог сказать, что он плохой. Я по-другому воспитан. Мой личный тренер умел со мной разговаривать и настраивать на выступление, и никогда не позволял мне «искать черную кошку в темной комнате, тем более если ее там нет». Сейчас если что-то не так, то все плохо и все плохие, а тренеры зачастую идут у спортсмена на поводу. Просто нужно иметь всегда какие-то границы. Руководители тоже часто зависят от сложившихся обстоятельств.
Во второй части интервью Александр Апайчев поделился своей версией результатов выступления сборной Украины по легкой атлетике на Играх в Рио. Из Бразилии – самых маломедальных летних Игр в истории независимой Украины – легкоатлеты привезли единственную бронзу Богдана Бондаренко в прыжках в высоту, пятерых финалистов в индивидуальных дисциплинах, и пятое и шестое место в женских эстафетах.