Чемпионка Европы-2016 в личном и командном зачетах Вероника Марченко в течение своей карьеры выступила уже на двух Олимпиадах.
В Рио-де-Жанейро и Токио она показала идентичные результаты: поражение в 1/16 финала личного турнира и в 1/8 финала командного. Но все же эмоции после выступления в Бразилии и Японии сильно отличаются.
По возвращению в Украину Марченко пообщалась с XSPORT и дала откровенное интервью – об адской жаре, ужасном переживании, слезах, психологии, победе над чемпионкой мира и страхе встречи с лучницам из Южной Кореи.
Какие ощущения после Олимпийских игр?
Честно говоря, смешанные эмоции. В целом, все хорошо, но есть большое разочарование, потому что не сделали то, на что рассчитывали.
Это твоя вторая Олимпиада была, ощущения от Рио и Токио сильно отличаются?
Это масштабные соревнования, на которые просто так не отреагируешь. Был и страх, и мандраж. Сколько бы ты не ездил – страх есть всегда.
Но в прошлый раз у меня, когда я приехала, была затяжная депрессия, апатия – я вообще не хотела видеть лук, не хотела стрелять.
А в этот раз я нормально отреагировала, понимаю, что нужно делать дальше, что исправлять, в каком направлении двигаться, не повторять те ошибки. Мне нужно было пройти две Олимпиады, чтобы понять это.
Было очень жарко, очень большая влажность – находиться на улице длительное время не хотелось и не моглось. У нас и так тренировки на улице проходят – и до соревнований, и на соревнованиях много времени проводили на солнце. После этого просто закрывались в номере и до вечера не выходили, потому что невозможно было. Хотелось поберечь себя на соревнования. Ни о каких гульках даже не говорили.
И как, удавалось себя уберечь? Кажется, лучники едва ли не больше остальных пострадали от жары.
Да, мы много находились на солнце и никак нельзя спастись от этого. Фактически, полдня нужно стоять на улице.
Скажи, с какими мыслями ты ехала на Олимпиаду, и с какими вернулась?
Я ехала, хотела там справиться, прежде всего, с собой и своими эмоциями, переживаниями, овладеть страхом, который обычно овладевает мной. Можно сказать, мне это удалось. Не на 100% – в квалификации не удалось, из-за того, что я не справилась с эмоциями. А уже потом получилось. Я этому рада, потому что психологическое состояние – это важный аспект стрельбы из лука.
Но также ехала и очень рассчитывала на выступление командой. Мы очень долго, девять лет уже вместе выступаем, готовимся. Мы на команду сделали высокие ставки. Очень надеялась, что у нас получится. Это меня больше расстроило даже, чем личное выступление.
Я понимаю, что в личном турнире принимают участие 64 лучницы, а медали только три. Я понимаю, что это сложно. А вот командой очень рассчитывала и очень расстроилась.
Скажем так, то, что мы стали 11-ми в квалификации – это неплохое место для нас. У нас была задача – не быть с 7 по 10 места. Получается, когда мы были 9-ми – это нам не нужно было, когда мы начали опускаться, то сильно не расстраивались. Просто те места сразу же опадают на первых-вторых – это Корея. А Корея – это смертный приговор.
То есть, то, что мы вышли 11-ми – это неплохо. И мы могли с Россией справиться, не было там каких-то высоких результатов, причем ни у кого. Мы проиграли в каждой серии по одному очку, это совсем немного.
Но, я не знаю. Мы почему-то не смогли. Хотя шли очень настроены стрелять командой. У нас все получалось. Мы были такие заряженные. Были готовы, уверены, что будем стрелять за медали. Но не знаю, что случилось.
Там немножко, там ветер подул, там не восьмерка, а семерка, восьмерка, а не девятка. Очень жаль.
Как тебе удалось после команды собраться на личный турнир?
На счастье, у меня было, фактически, три дня. Я за них успела восстановиться, потому что в тот день, когда мы стреляли командой и проиграли, то это был день слез, истерики – всего самого худшего, что только может быть.
Потом было очень сложно себя как-то поднять, настроить. Хорошо, что было несколько дней. Если бы сразу, то было бы очень сложно стрелять. У меня было несколько дней и я первый день пострадала, поплакала, а потом уже подумала: «Команду я уже отплакала, теперь нужно работать на себя».
Я пыталась их отгонять, те первые мысли. Конечно, становится сначала немного страшно. У нас, по крайней мере, в стрельбе из лука часто бывает, что слабые выбивают сильных, нет такого, что ты сильный и ты, как в боксе, всех побьешь. У нас постоянно все меняется.
Настраивала себя на то, что я когда-то уже стреляла с этой девочкой, стреляла с чемпионками мира, и с кореянками стреляла – и побеждала их. Так было и с той следующей кореянкой – я знала, что уже побеждала ее. А значит все возможно.
Я старалась больше думать о том, что мне нужно делать, а не о том, что она чемпионка мира.
То, как вы с ней стреляли – это был триллер, Голливуд. Как тебе удалось собраться после первого сета: ты стреляешь 8,8,10, а она – 9,10,10 и выглядит, как машина?
Я тогда в таком состоянии находилась, что мне нужно было пересмотреть видео, чтобы вспомнить, что я попадала. Я не помнила ничего.
Я была в таком состоянии, был мандраж. Пыталась быть немного роботом, слушала, что мне говорит тренер и пыталась это делать. Думала: «Вдох, выдох». Я отстреляла первых пару стрел, тренер начал говорить о том, что делать дальше и я настраивалась на то, что делать дальше, а не на то, что было.
И вообще, я как в космосе каком-то была, сверчки в голове были, грубо говоря. Может это и хорошо. Если бы я обращала внимание на счет, то меня бы зажало, а так я сделала то, что нужно и все.
Порой настолько страшно, что отнимает ноги. Такое чувство, что ты просто упадешь. Психолог сказал, что нужно их сильно щипать, до боли. Я стояла и думаю: «Буду щипать, а что делать?». Теперь синяки.
Ты себя до синяков щипала?
Ну да, чтобы прийти немного в себя.
Я была очень рада, что хорошо стреляла. В первую очередь, я была рада, что сумела справиться с собой. Бывает, когда на меня нападает паника, то глаза бегают, я не знаю, что делать, руки не работают. Я была рада, что до этого не дошло.
Я пыталась не останавливаться на том, что победила в этом матче. Да, я выиграла у чемпионки мира, но, по сути – это ничего.
Все об этом говорят, но это ничего не дало. Я дальше не прошла и олимпийской медали у меня нет. Поэтому, с кем бы я не стреляла, как бы я не стреляла – это не считается. Медали ведь нет. Поэтому я на этом не зацикливаюсь.
Я выиграла у чемпионки мира, но я знала, что дальше будет кореянка – она для меня сложнее. Я не хотела распыляться эмоциями на радость, потому что знала, что сразу же мне нужно выходить на такой сложный спарринг, на который ого-го как нужно собраться.
Это нормально, что тебе буквально через 10 минут нужно было возвращаться на стрельбище?
Да, это нормально. Но сложно из-за того, что в я в квалификации плохо выступила и поэтому сразу попала на двух таких сильных лучниц подряд. Если бы они были не подряд, а как-то с перерывом, то было бы легче. А так, сразу на двоих настраиваться – это сложно.
Просто в квалификации нужно было стрелять лучше, тогда, может, жеребьевка сложилась лучше. Сразу на кореянку попадать – это сложно.
Сложно, потому что, наверное, это в голове засело. Они очень сильные, с ними сложно бороться. Когда мы знаем, что будем с кореянками, то уже наступает страх, просто от того, что это Корея, не кто-то именно, а просто Корея. Они все выигрывают – все ясно.
Хотя, с ними можно бороться. Есть методы. Но это очень сложно. Поэтому они и побеждают, потому что их все боятся.
Было такое, что жалеешь о чем-то, но что уже сделаешь. Я и так каждым выстрелом пыталась сделать все лучшее, что возможно. Но я больше жалела из-за последней серии. Даже если бы я проиграла, но с немного лучшим результатом, то было бы просто легче на душе.
А я там попала даже в шестерку… Это был очень плохой выстрел. Он мне неприятно всплывает в памяти. Если бы я проиграла с лучшим результатом, то это ситуацию бы не поменяло, но было бы легче на душе.
Твои лучшие результаты были в 2016, 2017, 2018 годах. После этого начался какой-то спад. Или я ошибаюсь?
Мне кажется, что да, есть такое. После Олимпиады я поняла, что точно нужно работать над психологией. Это единственная проблема. Она и мне мешает, и вообще всем нам. С техникой, фактически, можно сказать, у нас получается. А с собой справляться тяжелее.
Чем старше ты становишься, тем большего начинаешь бояться. Ты много чего прошел, много проигрывал, побеждал – с каждым разом становится тяжелее. Когда ты молодой, то просто стреляешь, не задумываешься об этом. А так оно наслаивается и в голове много чего лишнего.
Нужно работать с психологом, которого попросту нет в сборной, хотя должен быть. В других странах постоянно есть психологи. И вообще, у каждого ведущего спортсмена. Это нормально, так и должно быть, потому что человек может себе что-то надумать. Нужно, чтобы кто-то его направил в правильную сторону.
Поэтому мне не стыдно признаться, что нужно работать над психологией и над уверенностью в себе. Это то, что дало такой спад в результате. Я слишком много думаю.