Генеральный директор Шахтера Сергей Палкин выдвинул кандидатуру на должность члена правления Ассоциации европейских клубов.
Перед выборами он пообщался с The Athletic и дал большое интервью, где, в частности, говорил о противодействии Суперлиге, влиянии Саудовской Аравии на европейский футбол, увеличении конкуренции во внутренних чемпионатах и прочем.
На следующей неделе в столице Германии в Берлине десятки ведущих руководителей европейского футбола соберутся на генеральной ассамблее Ассоциации европейских клубов (ECA).
ECA — это коллективный орган, функция которого состоит в том, чтобы представлять интересы клубов со всей Европы — прежде всего тех, которые регулярно или периодически выступают в Лиге чемпионов, Лиге Европы и Лиге конференций — и лоббировать изменения в руководящих органах игры и организаторов соревнований UEFA. и FIFA.
В сентябре организация проведет выборы для представительства в совете ECA и Сергей Палкин, генеральный директор чемпиона Украины донецкого Шахтера, будет среди кандидатов.
Почему вы хотите присоединиться к управлению ECA?
Полтора года назад в Украине началась война, и она показала, где организация футбола слаба. В частности, в том, как мы реагируем на нестандартную форс-мажорную ситуацию. Нам нужно многое изменить.
Поэтому я принял решение пойти в ECA, потому что уже сделано много хороших вещей, но у нас есть куда совершенствоваться.
Какая ситуация в украинском футболе в начале этого сезона, поскольку после российского вторжения все еще идет война?
Честно говоря, для украинского футбола это катастрофа. Болельщикам запрещено посещать стадионы, поэтому игры проводятся за закрытыми дверями. У нас почти нулевой доход на внутреннем рынке в Украине с точки зрения спонсорства, дохода от матчей, продажи билетов и прав на телевидение.
Единственный вариант, который у нас есть, это продавать наших (украинских) игроков за границу (так как FIFA ввела решение, согласно которому иностранные игроки могут в одностороннем порядке приостановить свои контракты во время войны и присоединиться к клубам за пределами Украины без трансферной комиссии) .
FIFA украла нашу возможность продавать некоторых игроков, вот как. Да, хорошо, три-четыре украинских команды участвуют в еврокубках и могут получать бонусы от выступлений в еврокубках.
С этих бонусов они могут жить, могут более или менее выживать. Но если говорить об остальны 12 клубах Украинской Премьер-лиги, то ситуация катастрофическая. И мы переживаем эту проблему сами.
Разрушения стадиона в Чернигове:
Это самый большой вопрос. Я постараюсь поднимать определенные темы. И одна из них – это солидарность. За последние годы произошли вещи, нуждающиеся в солидарности. Поначалу у нас была пандемия. Потом война в Украине. После этого землетрясение в Турции.
Следует создать фонд солидарности, который будет использоваться для помощи в таких ситуациях. Этот фонд может быть использован в форс-мажорных ситуациях для поддержки людей, которые действительно в этом нуждаются.
Если украинские клубы вне Лиги чемпионов или Лиги Европы не получат внешней поддержки, как долго они смогут просуществовать, если война будет продолжаться?
Многие украинские клубы имеют проблемы, и я контактирую с их руководством и владельцами. Я уже чувствую, что некоторые из них близки к банкротству. Некоторые даже признаются, что не знают, как дожить до конца сезона.
Есть ли государственная поддержка изнутри Украины?
Для украинского правительства, разумеется, есть другие приоритеты и они знают, кого поддерживать в этой ситуации. Футбол сейчас на последней позиции.
Что должна изменит ECA?
Я чувствую, что эта ассоциация может иметь силу для смены многих вещей, силу сделать футбол гораздо лучше. Эта ассоциация была создана для содействия увеличения уважения, поддержки и сотрудничества всех заинтересованных сторон футбола.
Что я точно хотел бы увидеть, так это то, чтобы ECA открыла свои двери для большего количества клубов. Потому что все нуждаются в поддержке и особых знаниях.
ECA пытается развивать идеи, например, относительно академий и женского футбола. Но это все не нужно ограничивать элитной группой клубов. Мы должны открыть двери, чтобы все клубы имели доступ к такого рода знаниям, аналитическим данным и информации. Нам не нужно быть элитным клубом только для тех, кто принимает участие в еврокубках.
Меньшие клубы также имеют право совершенствоваться и получать доступ к любой информации и базе данных, которые мы можем предоставить, а также имеют право на то, чтобы мы услышали и их точку зрения по поводу принимаемых в мире футбола решений.
Одна из самых больших проблем, с которой столкнулась ECA, возникла в апреле 2021 года, когда организация была поражена попыткой запустить Европейскую Суперлигу. Как вы считаете, наличие большего количества так называемых меньших или средних клубов в ECA, снизит шансы на создание Суперлиги? Поскольку таким образом увеличится представительство клубов, которые находятся ниже в пирамиде?
Однозначно да. Даже в ECA я чувствую, что у больших клубов больше власти и влияния. Нам не нужно двигаться в этом направлении. Нам нужно дать большее право для голоса средним и меньшим клубам.
Возьмем, к примеру, распределение средств, которые мы получили за прошедший сезон Лиги чемпионов. Шахтер набрал больше очков, чем Ювентус (шесть против трех), но больше денег получили они. Если мы участвуем в одном и том же турнире и наш клуб набирает больше очков, то как так получилось, что мы получаем меньше денег?
Диспропорция, о которой вы упоминаете, касается способа распределения денег на групповом этапе Лиги чемпионов, поскольку до 45 процентов денег распределяется по формулам, которые учитывают долю телевизионного рынка, а также коэффициент выступлений команды в течение 10-летнего периода, что означает, что самые известные и богатые клубы Европы всегда получат больше. Если играть в адвоката дьявола, я предполагаю, они настаивали бы на том, что больше людей, скорее всего, смотрят Лигу чемпионов через Ювентус. Они бы сказали, что Ювентус приводит аудиторию, которая, в свою очередь, приносит доход, и поэтому они имеют право на большую долю.
Да, вы правы. Они могут ответить так. Но если мы всегда будем делать так, то более сильные клубы станут сильнее, а слабые – слабее. С определенной точки зрения то, что вы говорите, правильно. Но нам нужно проанализировать эту ситуацию, посмотреть на перспективу развития футбола и принять решение. Когда мы участвуем в одном турнире (как клубы), мы должны иметь определенную форму равных прав. Я даже не говорю о полном равенстве, а просто о более сбалансированном распределении призовых.
Как вы думаете, этим большим клубам дают больше денег, потому что UEFA, а также ECA боится, что если им не дадут больше денег, то они убегут и все же попытаются создать Суперлигу?
Да, возможно, они пытаются найти какой-то компромисс, чтобы контролировать ситуацию. Но мы все эти компромиссы были и раньше, а они, в конце концов, все равно пошли и попытались создать Суперлигу. Им было безразлично все, что мы для них сделали. Им было безразлично, что ECA сделала для них. Они просто встали и сказали: «Хорошо, большое вам спасибо, но мы сделаем то, что хотим».
Вы хотите быть членом правления ECA, органа, помогающего формировать будущее игры. Поэтому я хотел бы обсудить некоторые более глобальные вопросы. Начнем с Саудовской Аравии. Долгое время Европа считалась самым лучшим континентом для инвестиций в футбол, но сейчас много денег инвестируется в Саудовскую профессиональную лигу. Клубы в Европе должны соблюдать правила финансового фэйр-плей (FFP) UEFA, но за пределами Европы этих финансовых ограничений нет. Как европейский футбол должен ответить Саудовской Аравии?
Прежде всего нам нужно понять собственную стратегию развития европейских лиг. Если взять украинскую лигу, то какую стратегию мы должны развивать и получать больше дохода? Я хочу, чтобы представители ECA помогали нам развивать эту стратегию. Так должно быть для всех лиг, для Испании и Англии тоже. Они должны иметь стратегию, как получать больше доходов, привлекать больше болельщиков, продвигать футбол.
Затем, если вы берете лигу Саудовской Аравии или MLS, нужно посмотреть, как они инвестируют, как они приглашают звезд. Мы должны проанализировать, принесет ли это положительный эффект европейским клубам и лигам или нет.
Некоторые люди начали предполагать, что лига Саудовской Аравии может получить своих представителей в Лиге чемпионов UEFA, ведь они переманивают многих талантов из Европы, и кто знает, возможно, в будущем трансляторы скажут: «Мы все еще хотим этих игроков в Лиге чемпионов». Как вы думаете, через пять-десять лет могут два саудовских клуба играть в европейской Лиге чемпионов или, возможно, кто-то из MLS?
Если честно, я не хочу поддерживать такие идеи, потому что у меня достаточно традиционный взгляд на эту область. Конечно, деньги и доход очень важны, но история должна быть важнее. Топ-клубы хотели создать Суперлигу, чтобы получать больше денег. Что-то схоже и с клубами из Саудовской Аравии или MLS в Лиге чемпионов.
Ладно, двигаемся дальше: раньше мы сообщали, что некоторые руководители ECA обсуждали возможность проведения определенных матчей Лиги чемпионов, возможно, финала, за пределами Европы. Например, финал могут сыграть в Нью-Йорке, Майами (в США), Эр-Рияде (столице Саудовской Аравии) или где угодно. Считаете ли вы эту идею более реалистичной? Использовать несколько игр Лиги чемпионов, чтобы развивать продукт за пределами Европы?
Эта идея достаточно интересна, и я бы ее однозначно поддержал, потому что она направлена на продвижение европейского футбола. Поэтому да, мы должны рассмотреть такие варианты, чтобы принести наш европейский футбол, например, в США или на другие континенты. Будет достаточно любопытно. Почему нет?
Я думаю, что многие клубы согласятся с вами, но многие домашние болельщики хотели бы, чтобы футбол остался в Европе. Как вы думаете, должны ли в этом случае клубы и UEFA помогать болельщикам с оплатой проезда, если развитие событий все же случится?
Мы должны проанализировать все, прежде чем говорить об оперативных вопросах. Но мы должны быть открытыми, и я бы поддержал эту идею популяризации футбола для болельщиков вне Европы и пошел бы на эти шаги для развития европейского футбола.
Одной из обсуждаемых историй на этой неделе стало то, что президент Королевской испанской футбольной федерации Луис Рубиалес, также вице-президент UEFA, без согласия футболистки Испании Дженни Эрмосо поцеловал ее на поле после финала чемпионата мира по футболу среди женщин. FIFA временно отстранила Рубиалеса на три месяца. Как вы относитесь к этим событиям?
Во-первых, то, что произошло, эти действия абсолютно неуместны и недопустимы. Насколько я понимаю, FIFA временно отстранила его от всей связанной с футболом деятельности. Я верю, что они сейчас проводят расследование, и верю, что они примут правильное решение, и мы их поддержим в этом.
То, что он сделал, недопустимо. Весь мир наблюдает за этим турниром – и он там делает такое. Это совершенно катастрофически. Верю, что UEFA и FIFA примут правильные решения.
Некоторые люди боятся, что баланс конкуренции внутри чемпионатов очень усложнен, поскольку определенные клубы потенциально имеют доступ к ресурсам, которые намного больше других. Считаете ли вы, что финансового fair-play UEFA достаточно, чтобы контролировать это?
Прежде всего я поддерживаю то, что если есть богатые люди или фонды, которые хотят инвестировать в футбол. Это хорошо для развития футбола. Это очень положительно, потому что если владелец какого-то европейского клуба покупает игрока за 200 миллионов долларов у Бенфики, например, эти деньги идут на развитие футбола в Бенфике и в (их родном городе) Лиссабоне.
В современном футболе в разных клубах существуют разные модели инвестирования. Мы могли бы говорить о клубах, определенным образом связанных с государственными или частными инвестициями. Я мог бы сослаться и на Шахтер, владелец которого Ринат Ахметов — очень богатый бизнесмен, самый богатый человек в Украине, предоставляющий финансирование.
Они могут инвестировать деньги в свою академию и свой клуб. Конечно, нам нужно обратить внимание на FFP и убедиться, что клубы отвечают этим критериям, но, возможно, нам нужно снова сесть и проанализировать, каким критериям нужно соответствовать.
Но если лига Саудовской Аравии покупает игроков за 50 миллионов евро или 100 миллионов евро, или 200 миллионов евро, то это все деньги, которые поступают в европейский футбол, потому что они в основном покупают игроков из европейских клубов. Поэтому если Саудовская Аравия хочет покупать этих игроков, то я не очень волнуюсь, потому что, говорю вам с уверенностью, в Европе очень скоро появятся новые звезды. А эти деньги можно будет инвестировать в академию и инфраструктуру, выводить наш футбол на другой уровень.
Хорошо, возвращаясь к конкурентному балансу. Можно говорить о мюнхенской Баварии, которая выиграла 11 чемпионских титулов Германии подряд, или Шахтер, выигравший 10 из предыдущих 13 чемпионатов Украины. Это цикл или это что-то гарантированное, потому что эти команды имеют самые высокие доходы?
Если вы посмотрите на европейские лиги, то есть такие чемпионаты, где один клуб выигрывает, возможно, 70 процентов сезонов. Но в нашей лиге 15-20 лет назад ситуация была другой. Потом мы, Шахтер, стали сильнее и начали выигрывать. Мы много работали, а также получали инвестиции. Но в этом сезоне, например, никто не знает, кто станет чемпионом Украины. У нас есть минимум пять кандидатов.
Одна из новых инициатив этого сезона заключается в том, что FIFA распорядилась включать в клубные матчи дополнительное время в конце каждого тайма. Создается впечатление, что с каждым годом футбола становится все больше. Мы видели, как такие игроки, к примеру, Рафаэль Варан из Манчестер Юнайтед, предупреждают, что здоровье игроков подвергается все большему риску, учитывая загруженность футбольного календаря. Вас это волнует?
Мне не нравится ситуация, когда футболисты играют все больше и больше. Знаете почему? Потому что причина увеличения количества игр и продолжительности матчей состоит в том, чтобы зарабатывать больше денег. Это не вопрос развития или популяризации футбола, это вопрос получения большего количества денег. Помните, FIFA хотела проводить чемпионат мира каждые два года? Та же история.
Я не хочу увеличивать количество игр только потому, что кто хочет получить больше денег. Если это связано с развитием футбола, популяризацией футбола, то это совсем другая история.
Ладно, последняя тема. Давайте поговорим о будущем футбольных трансляций в мире, где потребительские повадки людей меняются. Есть так много разговоров вокруг стриминговых платформ или моделей прямого потребления. Ожидаете ли вы, что традиционные линейные телевизионные соглашения останутся и в будущем или изменится?
Я думаю, что все полностью изменится, потому что в конце концов европейские клубы или UEFA дойдут до ситуации, когда, если вы хотите увидеть матч Лиги чемпионов, можете купить его непосредственно в UEFA.
Думаю, то же будет с телевизионными правами и в нашей национальной лиге. Лига создаст платформу, по типу Netflix, и болельщики смогут зайти на нее и выбрать какой матч они хотят смотреть. Нам не нужны посредники. Впоследствии мы увидим развитие таких платформ.
Будь у вас внутренняя платформа, вы бы распределяли деньги равномерно между всеми клубами, или это зависело бы от того, кого больше всего смотрят? К примеру, я бы предположил, что гораздо больше людей купили просмотр матча Реала, а не пражской Спарту в том же турнире.
Я вас вполне понимаю, потому что если честно, сейчас мы обсуждаем создание такой площадки в Украине. И там тоже поднимаются вопросы того, как мы будем распределять выручку. На украинском рынке наш клуб может заработать больше денег, чем другие команды лиги, но для меня это не значит, что другие клубы должны получать меньше. Сейчас мы обсуждаем формулу.
Эта формула должна быть справедливой, и мы, конечно, не хотим, чтобы все деньги уходили только Шахтеру или Динамо. Для нас очень важно развивать малые и средние клубы, потому что если они станут сильнее, то сильнее будем становиться и мы. Тогда мы сможем конкурировать в таких соревнованиях как Лига чемпионов и Лига Европы. Нам нужно разработать формулу, позволяющую им развиваться.
Адаптація Сергій Лук'яненко