Интернат, слезы вдали от дома, подковерные игры и огромное давление. Через что нужно пройти ради медали Олимпиады?

На летней Олимпиаде в Токио сборная Украины взяла 19 медалей. И наша команда подарила немало сенсаций. Приятных и не очень.

Признанные лидеры, такие как Игорь Радивилов, Ольга Харлан, Дарья Белодед не сумели продемонстрировать свой максимум. Но нашлись и те, кто прыгнул, казалось, выше собственной головы.

Игорь Рейзлин, Елена Старикова, Людмила Лузан – мало кто ожидал от них таких успехов. Как и от борца греко-римского стиля Парвиза Насибова.

Он рассказал, через что ему пришлось пройти, чтобы в итоге завоевать столь эмоциональное серебро в категории до 67 кг.

О спортивном интернате

В пятом классе я переехал жить в спортивный интернат в Мариуполь, это где-то больше 400 км от Николаева. Жил вдали от своих родителей.

Тренер был такой злой у меня. Я так его боялся. Первый месяц я просто рыдал по родителям, очень сильно хотел вернуть я домой. В первую же ночь я позвонил маме и говорил забирать меня отсюда, что я не хочу здесь жить.

Я тогда дома постоянно спал с мамой, с папой, кушал с рук мамы. А здесь в интернате даже еду холодную дают… Мне все это не нравилось.

Но спустя какое-то время бывало и такое, что я домой не хотел ехать, потому что с кем-то сдружился. Если в школе так, что вы виделись только утром, то в интернате я годами рядом с этими ребятами рос, мы кушали, грубо говоря, с одной тарелки.

Что в интернате запомнилось, так это… Мы, бывает, сильно могли накосячить и… Я боялся тренера, отца своего не боялся так, как тренера. Были такие моменты, когда я шел на тренировку, знал, что учительница позвонила и нажаловалась, что у меня там плохая оценка, знал, что я вечером получу, поэтому надевал вместо одной пары три пары трусов – чтобы, когда меня били кедом, то я не так чувствовал эту боль. Так, зачастую, все делали.

Я был в трех интернатах. В каждом я становился взрослее, мудрее, лучше, я считаю. Интернат многому меня научил. Были такие дни, что я голодный, кушать нечего…

Знаете, люди идут в армию там в 20 лет, а я был в ней, фактически, с 12, потому что интернат – это как армия. И хорошего много, и плохого немало. Сейчас я осознаю, что, с одной стороны, отдал бы своего ребенка в интернат, а, с другой, не отдал бы.

О проблемах с документами после переезда из Азербайджана

Самая большая сложность была, что я неплохо боролся, но у меня были проблемы с документами. Я боролся на городских, на международных соревнованиях, но на чемпионате Украины, чтобы отобраться на Европу или мир, я не мог.

В один момент мне это очень не нравилось. Думал, что, наверное, не стоит. Смысл, если я борюсь, но никуда не выезжаю. Было такое, что я ребят выигрывал, они ездили на Европу, на мир и брали там медали, а я оставался все время за бортом.

Но я понимал, что отец сделает все возможное, чтобы получить эти документы. Просто это долгий и тяжелый процесс. Деньгами это не купишь. Да и денег особо не было, чтобы все это сделать.

Поэтому на тот момент своей карьеры я даже иногда думал, что, наверное, буду с отцом где-то рядом ходить, какие-то деньги зарабатывать. Не мое это. Раз не получается, то, что я сделаю.

И вот после того, как я получил документы, спустя месяц был чемпионат Украины. Отец говорит: «Я свое обещание выполнил. Теперь ты сдержи свое – постарайся выиграть эти соревнования». У меня особо не было права на ошибку.

И вот с первого раза я стал чемпионом Украины. Потом поехал на чемпионат Европы и стал вторым. А на чемпионате мира – третьим. С этого и началась моя спортивная карьера.

О конкуренции в сборной

Был момент, что я уже думал о Париже, что останусь без Токио. У нас в Федерации были разногласия – меня никуда не хотели выставлять. У нас был такой спортсмен (на тот момент первым номером сборной Украины был Артур Политаев – XSPORT.ua), которого везли без отбора и без каких-либо критериев на соревнования. Какая-то симпатия к этому спортсмену была.

Да, мы с ним боролись, у нас серия была где-то 3-3. Вот только последние полтора года, в связи с коронавирусом, мы нигде не боролись. А предыдущий раз он у меня выиграл. За эти полтора года многое изменилось, но я не мог этого доказать – ни на тренировках, ни на соревнованиях.

Получилось, что его везли и туда, и туда, и туда, а я просто оставался за бортом: «Просто тренируйся Парвиз, ты хороший парень». Я был для него как хороший спарринг-партнер.

Меня не хотели брать и в один момент я уже понял, что в Токио для меня дорога закрыта. Но так получилось, что Всевышний открыл мне дорогу. В нашей команде произошли изменения, и тренер сборной Шацких Владимир Владимирович предоставил мне возможность побороться на лицензионном турнире.

Получается, этот парень поехал на первый лицензионный, европейский, там легче взять лицензию, но он там проиграл. А у меня задача была более трудная – нужно было бороться на мировом отборе.

Но, опять же, хотели все равно схватку провести, все же его взять, но потом чудом так получилось, что поехал я. Поехал и с первой попытки вышел в финал – тренер сказал, что не стоит, что задача выполнена, путевка на Олимпийские игры есть, нужно к ним готовиться.

Вернувшись с этого турнира у меня все равно были неприятности. До меня доходили разговоры, что взял лицензию я, но поехать туда может другой человек. Но Шацких очень настраивал, чтобы поехал я. И так получилось, что я оправдал его надежды. Кого-то порадовал, а кого-то – нет.

Шацких – это человек, который на кон поставил все. Говорил, что должен ехать я. Если бы я проиграл, то он готов был уйти.

В сборной у нас змеюшник такой в одно время был… Каждый пытался кого-то вытеснить. Тренер один ходил, руку ставил на капот машины, чтобы понять во сколько ты приехал, не опоздал ли ты на отбой. У нас не все так гладко, как кажется.

О значении этой медали

Я понимал, что, грубо говоря, чудом попал на эти Олимпийские игры. Перед сном говорил себе, что если попал сюда, то не просто так. Каждый раз, когда я ложился спать, то думал, мечтал, как бы мне тяжело ни было, что я должен уехать оттуда не с пустыми руками.

Я понимал, что этой медалью могу многое изменить. Как бы это плохо ни звучало, но я понимал, что если у меня будет медаль, то я, в первую очередь, могу обеспечить жизнь своей семье. Может не какую-то роскошную, но хорошую.

Это был большой стимул.

И еще я понимал, что многое пройдено, многое сделано. Я очень тяжело тренируюсь. Люди в это время обычно спят, а я сплю в зале: с утра до вечера я там. Последние полгода друзей и близких – я все убрал все в сторону. Была четкая дорога, по которой мне нужно было идти.

Все это тяжело, но когда ты стоишь с медалью, то понимаешь, что это все сделано не напрасно. Когда труд окупается – это очень приятное чувство. Я готов пройти путь в десять раз тяжелее, чтобы очутиться на этом пьедестале еще раз.

Сейчас я приехал в Запорожье – мне там и квартиру дали, и денег. Но у меня это не вызывает никаких эмоций. Я не могу сейчас никак получить те эмоции, какие получил там.

Разве что поеду в 2024 году и стану олимпийским чемпионом. Ничего в этой жизни слаще не испытывал, чем когда твой тяжелый труд так красиво окупается.

Эта медаль, она значит, что я прошел какой-то правильный и честный путь, иначе я бы к ней не добрался.

Полное видео интервью: