Он не хотел слышать о Nike и мечтал о Converse. Как Мама Джордана уговорила Майкла создать монстра индустрии

Сегодня Майкл Джордан и Nike — это синонимы. Бесчисленное количество версий кроссовок Air Jordan продаются за считанные минуты, а всевозможные дизайнеры и музыканты отдают дань уважения «Джорданам», создавая множество новых коллабораций. Но, как мы узнали в одной из последних серий «Последнего танца» (10-серийный фильм от ESPN о последнем чемпионском сезоне Майкла Джордана и «Чикаго Буллз») заставить Майкла подписаться с Nike было задачей крайне непростой.

Все, что вы не знали о баскетболе — только на сайте XSPORT.ua.

В перерывах между рассказами о доминирующих перфомансах Джордана авторы сериала вспоминают историю о том, как сам Майкл стал глобальным брендом. В частности, речь идет и о том, что Джордан не хотел подписываться с «Найки». Чтобы разобраться с этой историей нужно понимать контекст — почему Джордан не хотел иметь дела с компанией Nike, которая на сегодняшний день является одним из главных монстров индустрии.

В 1984 Nike не не приносил десятки миллиардов долларов дохода, больше компания была известна производством трековой обуви. В то же время Converce была официальным партнером НБА, а модель Converse Weapon носили такие звезды, как Меджик Джонсон, Айзея Томас и Ларри Берд. Так что вполне обоснованно Джордан, будучи еще новичком, хотел пополнить ростер элитных талантов. Но в Converse, как рассказывает сам Джордан в «Последнем танце», не верили, что Майкл может достичь высот Меджика и Берда.

Когда Converse ушли с радара, Джордан обратил свой взор на Adidas. Трехполосочные были заинтересованы в сотрудничестве с Майклом, но у компании не было возможности сделать для него качественные баскетбольные кроссовки. И тут на сцену вышел Nike. Агент Джордана Дэвид Фальк хотел, чтобы Майкл подписался именно со «свушем», но многообещающий талант его попросту не слышал.

«Я хотел, чтобы Майкл пошел к Nike, потому что понимал, что они ворвутся в индустрию. Но я не мог даже заставить залезть его в чертов самолет, чтобы съездить к ним в кампус. Так что я позвонил его родителям».

Именно тогда ситуация и изменилась. Фальк позвонил маме Майкла, которая уговорила сына хотя бы выслушать предложение Nike.

«Мама сказала, что я должен поехать и послушать их. Может быть, тебе и не понравится, но уделить время им ты обязан, говорила она. Она заставила меня залезть в самолет и наведаться к Nike».

Согласно контракта, частью сделки, которую Фальк заключил с Nike, было условие, по которому Майкл получит свою линейку баскетбольных кроссовок. Это беспрецедентное условие даже по сегодняшним стандартам, ведь никакой гарантии в том что спортсмен «продаст» определённое количество кроссовок, понятное дело, нет. Никто не знает, сработает ли это. Однако Фальк уверенно пытался строить из Джордана индивидуальный бренд.

«В нашей компании ProServ было множество высококлассных клиентов-теннисистов, таких как Джимми Коннорс, Стэн Смит и Артур Эш. У Эша были свои собственные кроссовки и теннисная ракетка. Стратегия заключалась в том, чтобы преподнести игрока из командного вида спорта, как индивидуальность, как это работало с гольфистами, боксерами или теннисистами, имевшими свою персональную линейку спортивной обуви», — рассказывает Фальк.

Компания Nike согласилась дать Джордану свою собственную линию кроссовок и выписала новичку контракт на 250 тысяч долларов. Вот что говорит Фальк по этому поводу:

«Ожидания «Найки» были таковы: компания хотела продать кроссовок Air Jordan на 3 миллиона долларов. За первый год они продали 126 миллионов».

Мало того, что модель Air Jordan 1 продавалась крайне успешно уже в свой первый год, более того эти кроссовки стали популярны далеко за пределами баскетбольного мира. Спустя два года после того как «первые Джорданы» оказались на полках магазинов, Спайк Ли создал культового персонажа — Марса Блэкмона в сериале «Ей это нужно позарез» (She’s Gotta Have It), который носил эту модель. Совсем скоро был выпущен знаменитый рекламный ролик It’s Gotta Be the Shoes, благодаря которому Air Jordan стал по-настоящему ходовым товаром. 

22 года спустя после дебюта Джордана в «Буллз», в декабре 2019 года его бренд заработал 1 миллиард долларов за квартал(!). Если бы Джордан не подписался с Nike в далеком 1984 году, он, скорее всего, также построил бы свой бренд на базе своей доминирующей игры. Но если бы не мама Майкла, мы бы, скорее всего, сейчас говорили об Adidas, а не о невероятном успешном сотрудничестве Nike и Air Jordan.