Джокович – о дисквалификации россиян: «В 90-х сербам не разрешали выступать во всех видах спорта»

«Конечно, я знаю Сергея Стаховского давно. Он долгое время был моим коллегой не только на корте, но и в Совете игроков. У нас реально отличные отношения. Я с ним связывался, и мы общались в последнее время. Я понимаю, что он и украинцы испытывают недовольство в сторону россии и происходящего. Конечно, я не буду комментировать и не лезть в суть войны. Как ребенок войны и даже не одной, по сути, я знаю, какие это эмоции, когда ты в таком положении.

Но, с другой стороны, я не могу сказать, что полностью согласен с бессрочным запретом на выступления российским игрокам, белорусским игрокам. Я просто не вижу, какой был их вклад во что-то из того, что происходит. Мне не кажется, что это справедливо.

Я думаю, что российские и белорусские игроки согласились бы пойти на компромисс, который у них был в ситуации с Олимпиадами, где они и так играли под нейтральным флагом. Я чувствую, что они заслуживают побеждать. Они заслуживают соревноваться. Они профессиональные спортсмены. Никто из них не поддержал ни одной войны или чего-нибудь подобного.

Это очень щепетильная тема. Как только что-то происходит на глобальном уровне, что бы ты ни сказал как человек, будучи из той или иной страны, это будет осуждаться (оцениваться) так или иначе.

Я понимаю обе стороны. Очень сложно сказать, что верно, а что неверно. Но в моем сердце, как спортсмена, когда я ставлю себя на место, что мне запретили бы играть из-за таких обстоятельств, а моего вклада в это не было никакого, я не считал бы, что так поступать было бы справедливо.

Позвольте мне напомнить, что в 90-е годы, с 1992 по 1996 годы, любым спортсменам из Сербии не было позволено выступать на международной арене в любом виде спорта. Так что я знаю, какие это эмоции. Я знаю многих спортсменов. В то время я был очень юным, но я знаю спортсменов, которые в то время соревновались. Я знаю, как это повлияло на их жизнь. Многие из них ушли из спорта, потому что 4 года – это очень долгий срок. Да, это все, что я могу сказать».