Александра Серова: «Хотелось бы, чтобы клуб возродился в родном Симферополе и все мы когда-то встретились»

О последних днях футбольного клуба «Таврия» Симферополь, пережитой оккупации, волонтерстве, в эксклюзиве XSPORT рассказала пресс-атташе команды Александра Серова. Девушка встретила начало войны вдали от дома и была вынуждена проделать невероятный путь, чтобы вновь увидеть маленького сына, который оказался в оккупации. 

- Александра, расскажите, как и где встретили начало войны?

- Встретила ее на тренировочных сборах «Таврии». 

Хоть сама родом из Херсонской области и было много информации, что вторжение русских начнется, но до конца в это не верила. Помню, как сейчас, как в 04:00 мой телефон начал звонить. Набирала жена нашего голкипера Ярослава Герасименка. Она не могла дозвониться к супругу. Она тогда была в Харькове и у них вторжение началось раньше, чем в других регионах. Потом я открыла камеру своего дома и увидела, что в стороне военной части, которая у нас базировалась, все горело. Начала звонить родным. 

- В первые дни среди футболистов и сотрудников клуба ощущалась пустота? 

- Действительно, психологическое состояние было очень тяжелым, все переживали. У многих родные были в Херсонской области. Русские военные тогда уже захватили значительную часть региона. Очень быстро исчезла связь с домом. Там в тот момент не было уже света и интернета. Это очень накаляло, внутри было тяжело. «Таврия» все-таки решила провести  сборы и сыграть запланированные товарищеские игры. Никто не понимал, что будет завтра. Коллективно было принято решение, что будем продолжать сборы и занять себя физически чем-то, чтобы хоть немного отвлечься от плохих мыслей. Футбольная команда – как одна большая семья. Все друг друга поддерживали. Ежедневно кто-то из коллектива давал слабину. Когда такое случалось и у человека наступал страх или отчаяние, другие ему помогали и вытягивали из этого состояния. 

- Физически Вы были с командой, но ваши родные были вдали. Что испытывали в тот момент?

- Маленький ребенок, абсолютно вся моя семья были далеко от меня. Первое время еще была связь. Потом моя семья переехала в другую локацию исходя из мер безопасности. Сыну было всего три года, у него началась паника, так как столько времени вдали от мамы он никогда не был. Его старались оградить от происходящего, находили какие-то объяснения. Это не продлилось долго. В какой-то момент у сына начались истерики, а потом и связь совсем исчезла. Первое время думала, что схожу с ума. На сборы мы уехали 21 февраля, а сына в итоге увидела лишь 21 марта, когда получилось вернуться. Для трехлетнего ребенка – это была вечность. 

- Много времени прошло с тех дней. Ваши коллеги сейчас разбросаны по миру. Какие слова бы сказали сотрудникам «Таврии»?

- Помню день в Турции, когда мы сделали все вместе последнее коллективное фото на память. 

После уже все стали понемногу разъезжаться. В шутку кто-то сказал, что следующая встреча в Марьяновке, на клубной базе и что увидимся на тренировке, без опозданий. Тогда казалось что хоть это и шутка, но где-то приближенная к реальности. Сейчас как бы не хотелось, сложно подобное представить, что в таком же составе соберемся. «Таврия» - исторически многострадальный клуб и второй раз уже подобная ситуация сложилась с командой. Хотелось бы, чтобы клуб окончательно возродился в родном Симферополе и все мы когда-то встретились на домашнем матче.

- Знаю, что Ваш путь домой был очень тернистым и непростым. Расскажите, как добирались?

 - Было много попыток, большинство оказались неудачными. Вначале купила билеты в Румынию, оттуда должна была ехать через Молдову в Одессу и надеялась уже через Снигиревку попасть домой. Так, как у меня Каховская прописка и маленький ребенок и были с собой все документы, думала, может мне удастся проехать с волонтерами. И это оказалось невозможным. Следующая идея заключалась в том, чтобы заехать через Днепропетровскую область, но проблема была в том, что на левый берег Днепра проезд стал проблематичным. Единственным вариантом оставалось ехать через рф. После начала вторжения все крупные авиакомпании перестали сотрудничать с оккупантами. Turkish Airlaines единственные летали туда. Так, как сборы проходили в Турции, это показалось мне очевидным решением. В тот момент для граждан рф запустили эвакуационные рейсы, билеты на которые стартовали от 1000 долларов. Вариантов не было и нужно было ловить один билет в Москву. Должна была добраться туда, оттуда поезд в Крым, потом меня бы отвезли к КПП. На вылете из Анталии ко мне подошли местные сотрудники авиакомпании и сказали, что та сторона отказывает мне в приеме. С их слов, в любом случае меня не пропустят далее нейтральной зоны в Шереметьево, после чего меня просто вернут обратно. Это была ночь, чужая страна, в другом городе. Первый раз морально сломалась. Других вариантов не было. Начала уговаривать их вновь. Они делали звонки и сказали, что та сторона готова меня принять если у меня будет соответствующий документ от администрации уже оккупантов. Не долго колеблясь, я была вынуждена ехать в посольство рф в Турции. Морально было очень неприятно, но других путей не было. Мой сын меня ждал, и каждый новый день порознь сводил с ума. В посольстве рф с меня просто посмеялись и даже не дали сделать официальной обращение или запрос. Все кто могли, подключились к этой ситуации, ми искали любые доступные варианты. Знакомые предложили последний вариант – попробовать въезд наземным путем и оттуда двигаться уже в Крым. Я быстро взяла билет в Эстонию, оттуда добралась к границе с рф. Из общей очереди с автобуса меня сразу вывели. Начались бессмысленные допросы, так как все равно мне сказали, что не пропустят. Наверное, это был второй раз, когда я уже понимала, что никаких других вариантов у нас больше не остается. В конце концов или им стало жаль меня, или мое упрямство сработало, вечером я уже сидела в поезде до Симферополя, а вскоре обнимала сына.

- В первые дни дома, что происходило вокруг?

- Как только вернулась, ошибочно не осознавала еще всего ужаса, возвращение и встреча с семьей перекрывали все негативные эмоции. Несколько недель я была оторвана от реальности. В конце марта уже нечего не работало, интернет и связь оборвались. Люди были очень подавленными. Практически через каждые пятьсот метров были блокпосты с  вооруженными русскими. По работе мне пришлось съездить в соседнюю Новую Каховку, забирать некоторые вещи сотрудников клуба. Постоянно было давление, ведь не знаешь, чего можно было ждать. Оккупанты проверяли людей избирательно, без каких-то критериев. Кого-то выборочно раздевали, проверяли телефоны. Хоть последний год работала в футбольном клубе, но до этого занималась журналисткой деятельностью в другой сфере и это вызывало тревогу. У многих моих коллег с бывшей работы начались проблемы. Некоторых забирали на подвал. Тогда приняли решение куда-то съехать и увезти подальше от взрывов ребенка. Все лето мы прожили на Арабатской Стрелке. Мост на Стрелку был на половину взорванным. Думаю, все знакомы с трагической историей о том, как один украинский военнослужащий попытался подорвать переезд, одна из дорожных полос все же уцелела, а он погиб. Как раз таки последний блокпост оккупантов был у моста, а дальше на самой Арабатской Стрелке их не было до августа. Поэтому и решили ехать туда. 

Когда вся Арабатская Стрелка была заполнена военными, поняли, что нужно выезжать окончательно.

- Расскажите, где находитесь сейчас? 

- Нахожусь в Румынии. Когда выезжала, то не было четкого понимания куда двигаться. Просто открыла Google Maps и выбрала страну, которая будет ближе к южной границе Украины. Побоялась тогда ехать в Молдову, ведь там также на тот момент был риск начала войны. Сейчас заканчиваю работу в META, и возвращаюсь наконец-то снова назад в родное творчество и пиар.

- Как приняла новая страна?

- До войны я много путешествовала, но в Румынии никогда не была. У меня не было каких-то знаний об этой стране. Когда приехала, первое время занималась бытовыми делами – жилье, ребенок, детский сад. Роботу тут не искала. На фриланс работала с украинскими компаниями. Когда прошли первые месяцы увидела, что люди здесь менталитетом похожи с нами, их легко понять, даже если ми говорим на разных языках. Со знанием английского здесь достаточно просто. В Румынии большинство людей и даже взрослые, пожилого возраста владеют английским на достойном уровне. Так что даже с базовыми знаниями здесь не будет большой проблемой найти работу или учится в университете. Если знаешь иностранные языки, то тут доступен не только рынок физического труда. Мне кажется, очень многое зависит и от человека еще.  Не могу сказать, что кто-то за меня что-то делал. Негативного какого-то отношения не встречала, хотя я знаю, что опыт у наших людей здесь довольно разный. В конце весны, делала много интервью для миграционной службы с украинцами, чтобы изучить их опыт, трудности и потребности. Среди многих респондентов оставались разные впечатления. Лично у меня опыт вливания в жизнь в новой стране был в целом позитивным. 

Если сравнивать со странами Западной Европы, где есть какие-то программы с жильем, финансовой поддержкой, тут другая ситуация, но я этого и не искала. 

 - В своем инстаграме Вы активно занимаетесь волонтерской деятельностью. Расскажите, как это началось?

- Первое время, когда выехала, сама лишь пополняла донатами сборы. Морально была опустошена, перестала вообще вести социальные сети. Где-то спустя год моя знакомая предложила присоединиться к сбору для детей из Херсонской области, которые находятся на деоккупированных территориях. Перед Днем святого Николая сделать детишкам подарки показалось очень хорошей идеей. Нам взрослым – тяжело, что говорить о малышах. Подруга предложила объединить усилия и сделать первый сбор. Я была уверена, что у меня нечего не выйдет. Так что в голове приняла решение, что если не получится, то закрою сама всю сумму. Поставил цель, что соберу нужную суму за две недели. Мой сбор закрылся в итоге за четыре часа. Мои друзья, подписчики, отреагировали невероятным образом и вечером у меня уже была двойная сумма. После всех закупок моя подруга сама поехала в Херсон развозить эти подарки.  Глядя на фото и видео я осознала, что вместе мы таким легким способом сделали счастливее детей,  хотя бы на какое-то мгновение. Увидев отклик, мы с подругами приняли решение помогать военным. Ми не выбирали какие-то специальные бригады. В начале критерий был один – южное направление, то, что ближе к дому. Первые сборы были нацелены на морпехов. У парней были высадки на левый берег, была потребность в дронах, лодках. Мы не были всесильными и не могли собрать миллионы. Обратили внимание, что люди лучше донатят, когда видят реальную сумму. Если собирают миллион, и отправляю 200, 500, 1000 гривен, она особо нечего не поменяет быстро. В то же время, когда вижу, что мой знакомый собирает 10 000 гривен и если отправлю те же 200, то они реально помогут закрыть сбор. Так что нас собралась небольшая компания девушек, каждая открывала свою банку и конечную цель в условные 500 000 мы собирали ориентировочно за неделю, максимум – две. С каждым новым сбором, набирались опыта и быстрее справлялись – время от закрытия сбора до передачи военным оборудования становилось меньшим. Продолжаем и сейчас. 

Виталий Дюга, специально для XSPORT.ua