Спал с крысами, плакал за родителями и уже думал стать таксистом. А теперь он вернул Ньюкасл в Лигу чемпионов

25-летний опорник Бруно Гимараес в этом сезоне был одним из лидеров Ньюкасл Юнайтед. И помог команде вернуться в Лигу чемпионов после 20 лет отсутствия в турнире.

А сейчас ходят разговоры о его возможном переходе в Барселону.

В The Players' Tribune поделились историей этого бразильского игрока, которому пришлось преодолеть немалый путь, чтобы подняться на этот уровень.

---

39.

Я знаю, люди считают, что этот номер странным для футболиста. Но для меня 39 особенный. Нет, он даже магический.

Число 39 дало мне все в жизни. Оно привело меня сюда, в Ньюкасл. Оно меня кормило, одевало и оплачивало трехчасовые поездки на автобусе. Делало все для того, чтобы я осуществил свою мечту.

№039 – таков был номер такси моего отца в Рио-де-Жанейро.

Моя жизнь…

Поначалу это было просто. С пяти лет я влюбился в мяч. Мы каждый день играли на улице с воротами, где вместо стоек были шлепанцы, камни или даже фрукты, которые падали с деревьев. Мы делали ворота из чего угодно.

Я вырос в Вила-Изабель, в тени Мараканы – старой, красивой Мараканы с желто-зелеными сиденьями и сеткой, которую мы называли свадебной фатой.

Раньше было правило, что дети до 12 лет могли посещать матчи бесплатно, поэтому мы собирали и шли на Фламенго, Флуминенсе, Ботафого, Васко... Нам было неважно, кто играл. Для нас было просто просто быть там.

Помню, по субботам мы играли с 8 утра до 8 вечера. И я всегда умолял маму купить мне больше гамбургеров в киоске, а она отвечала: «Нет».

Лишь позже, я узнал, что они брали там еду взаймы и до конца месяца не могли расплатиться за нее.

Мама работала в мотомагазине. Папа, очевидно, был таксистом. В Бразилии, особенно в Рио, жизнь трудна. В основном, вы работаете целый день и еще ночью.

Но это желтое такси спасло мою мечту. Я видел своего отца только в субботу. Это был день, когда он приходил смотреть, как я играю в футбол.

И я из-за этого переживал, если честно. Отец был моим героем. Я не хотел его разочаровывать. А он еще и поначалу был довольно строг со мной. Иногда даже говорил: «Мне надоело видеть, как ты проигрываешь. Сегодня куплю тебе дополнительный гамбургер, но только если выиграешь».

Когда я начал играть в настоящей команде, то считал, что я ужасный игрок. Вечером перед игрой я так нервничал, что у меня болел живот и хотелось блевать. Бывало, у меня болела голова и поднималась температура, я не мог заснуть.

Когда я играл, то вместо того чтобы получать удовольствие, переживал, что все испорчу. Каждый раз, когда я проводил матч какого-нибудь турнира, сердце билось быстрее. Это был психологический блок.

Бруно з батьками

И вот когда мне было 11 лет, я играл с ребятами в зале, не знал, что кто-то смотрит. А на самом деле там рядом был тренер. Он подошел ко мне спустя и спросил: «Бруно, почему ты никогда не играешь так на матчах?» Я ответил, что не знаю, не чувствую себя комфортно.

Он сказал: «Слушай, не думай обо всем этом. Просто играй так, словно для развлечения, будто просто с друзьями. И посмотри, что получится».

Дальше у меня был разговор с папой. Я сказал ему правду. Я попросил его перестать давить на меня во время игр, признался, что это слишком тяжело для меня. К счастью, он понял. И с этого дня все изменилось. Я преодолел этот блок.

Но все равно трудно сказать, что у меня была история суперзвезды.

Где-то в 11-12, я попытался попасть в Ботафого и Флуминенсе. И меня отправили домой. В Батафого им хватило три или четыре тренировки. Во Флуминенсе я продержался круглый год. По два часа ездил туда на автобусе после школы. А потом они сказали, что я им не нужен.

В детстве нет ничего хуже, чем когда тебе говорят, что ты недостаточно хорош. Но, слава Богу, каждый раз, когда я хотел сдаться, мама рассказывала мне историю Кафу, как каждый клуб отказывался от него. Она повторяла: «Ты знаешь, какая у тебя мечта...».

Сначала она хотела, чтобы я был пловцом, но в конце концов стала моим преданным фанатом. Она всегда верила в меня. Поэтому я продолжал.

В 13 лет я из вингера стал опорным полузащитником. А когда мне исполнилось 15, то получил шанс перейти в Audax São Paulo.

Это была огромная возможность, но мне пришлось бросить семью и жить самому. Я оказался в чужом городе с кучей незнакомых детей, в тесной комнате общежития с 18 двухъярусными кроватями.

В первую ночь я плакал. На самом деле, тогда я плакал каждый вечер. Многие из нас плакали.

Каждый вечер, когда выключался свет, мы видели, как ребята поворачиваются лицом к стене, а потом было слышно тихое всхлипывание. В таком возрасте ты скучаешь по всему: по собаке, по кровати, по запаху родного дома...

Три года я провел в академии. Мне было 17, но я оставался без профессионального договора. Винисиус, Эндрик – они в 16, 17 уже были звездами. А я в этом возрасте строил запасные планы – стать таксистом, как отец.

Я зарабатывал всего около 400 реалов в месяц. Если бы в 18 лет не получил профессиональный контракт, то должен был столкнуться с реальностью.

Я не хотел огорчать родителей, поэтому говорил им, что хочу получить права, чтобы, когда подпишу контракт, купить себе Volkswagen Beetle. На самом же деле я готовился к реальной жизни. Оставался месяц до того, чтобы самому стать №039.

А потом в моей жизни появился Фернандо Динис, наш новый тренер в Audax. Он подошел ко мне во время предсезонной подготовки и сказал: «Бруниньйо, что бы ты ни выбрал в жизни, ты будешь одним из лучших. Все потому что ты решителен, ты сосредоточен».

У меня тогда даже не было контракта, поэтому я подумал: «Что бы я ни выбрал? Он подразумевает футбол? Или то, что я буду лучшим таксистом?»

В следующем сезоне он не брал меня в первую команду. Но когда мне было 19, я получил шанс в чемпионате Паулиста. Это было начало безумных американских горок.

Я не могу это объяснить, кроме как сказать «39». В том числе есть магия, и я вам это докажу...

Когда я приехал в Атлетико Паранаэнсе, чтобы пройти медицинские тесты, они завели меня в раздевалку. Там на лавочке лежал комплект формы. «О, а я хотел попросить номер».

Смотрю на футболку – 39.

«Подождите, это шутка? Вы говорили с моим агентом? Это прекрасно».

Когда я рассказал об этом отцу, он начал плакать. Я, на самом деле, тоже. Это был знак. Знак того, что в этом клубе я буду сиять.

Это было начало самого прекрасного периода моей жизни. Он продолжается до сих пор. В детстве мне приходилось спать с крысами. Тогда я и подумать не мог, что болельщики Атлетико будут петь мое имя как одной из легенд.

Также я и представить не мог, что великий Жуниньо позвонит мне и попросит присоединиться к Лиону. И, конечно, я и мечтать не мог, что буду носить желтую футболку на чемпионате мира.

Это смешно, но когда на меня вышел Ньюкасл, помню, многие говорили мне: «Ты сумасшедший. Это обернется катастрофой. Они улетят. Поедешь туда – и можешь забыть о сборной».

Тогда Ньюкасл действительно шел предпоследним в таблице. Команда была в беде. Но с 15 лет я мечтал играть в АПЛ. Поэтому решился на этот переход.

Миссия заключалась в том, чтобы спастись от вылета. А мы побеждали, побеждали, побеждали, смотрим в таблицу – 18-е.

И вот матч с Лестером. Игра, когда я влюбился в клуб. Тогда я забил дважды. Все, что я могу сказать – когда фанаты поют, ты не чувствуешь усталости.

А после гола на 90+5 минуте я сорвал с себя футболку и… Это была атмосфера, которой я никогда раньше не встречал. Даже в Бразилии. Я упал на газон после финального свистка и просто благодарил Бога за то, что он привел меня сюда.

Для меня все наши последующие достижения родились в тот день. Тогда мы точно поняли, что ни за что не вылетим.

Этот клуб может быть одним из грандов. Надеюсь, я стану здесь легендой.

И все это благодаря маме, работавшей в мотомагазине. Страдающей, чтобы в итоге увидеть, как ее сын воплощает мечту в жизнь.

Все это благодаря отцу, который целый день и всю ночь ездил в желтом такси, чтобы я мог съесть бутерброд с ветчиной и сыром.

Сейчас, когда он гуляет по Ньюкаслу, люди могут остановить его и попросить сфотографироваться. Теперь они будут знать, что он, на самом деле, легендарный 039.

Текст адаптував Сергій Лук'яненко

Telegram-канал автора